Сломанная менталка на службе закона

Можно подумать, будто «Отдел нераскрытых дел» от Netflix подспудно выдвигает теорию о том, что психологическая травма способна помогать в детективных расследованиях, однако неврология и психиатрия внезапно это подтверждают. Главный герой криминальной драмы Карл Морк (Мэттью Гуд) — человек с психологической травмой (а то и не с одной). С ним сложно найти общий язык, его поведение вызывает недовольство у руководства департамента. Но, несмотря на это, он становится невероятно хорошим следователем. Перед нами парадоксальный пример того, как проблемы с менталкой не мешают, а помогают в работе. И это — одна из причин, почему у весенней новинки такие высокие рейтинги. Посмотрим, что еще отличает «Отдел нераскрытых дел» от других шоу с похожими, не самыми приятными в общениями героями в центре сюжета.

Nobody Puts Baby In A Corner!
 
История детектива Морка начинается с серьезного провала. Он и его напарник Джеймс Харди (Джейми Сивес) пренебрегают протоколом и оказываются на месте, где, как они думают, произошло рядовое убийство. Однако там их поджидает засада. Харди после перестрелки парализует, офицер-новичок погибает, а Морк выживает, но впоследствии страдает от чувства вины и тяжелого посттравматического стрессового расстройства. Большинство копов после такого ушли бы на пенсию, но Морк возвращается к работе — с еще более отвратным характером, чем был у него до инцидента, и с еще большей решимостью найти преступника.

Карл снова и снова изучает видео с нательной камеры погибшего новобранца и баллистический анализ. Коллеги стараются избегать токсичного детектива, который и раньше-то не отличался приветливостью. Начальница, всучив Морку кучу папок с нераскрытыми делами, ссылает его в подвальное помещение в надежде, что тот увязнет в бюрократической трясине. Но вместо этого она случайно создает идеальный шторм.
 
Совпадение? Не думаю...
 
Из кипы бумаг с подачи коллеги Морк выуживает свое первое после травмы уголовное дело. Оно связано с Мерритт Лингард (Хлоя Пирри) — прокурором, которая исчезла с парома четыре года назад. Официальное заключение гласило, что она упала за борт и утонула. Дело стало «висяком». Однако Морку, чей мозг пострадал и теперь склонен к гиперфиксациям, больше не удается так легко отпускать что-либо и двигаться дальше.

С такой же одержимостью, с какой он анализировал видео с места преступления, где в него стреляли, он просматривает и записи с камер на пароме. Кадр за кадром, снова и снова. То же маниакальное внимание к деталям, которое заставляет его заново переживать свои неудачи, становится его суперсилой в расследовании. Там, где обычные детективы видят лишь трагический несчастный случай, поврежденные нервные пути Морка находят несоответствия, незаметные для других. И это не просто случайность, а результат его неврологических особенностей.

Исследования показывают, что депрессия кардинально меняет восприятие информации, делая человека более чувствительным к негативным аспектам и угрозам. То, что его психотерапевт называет расстройством мышления, становится для Морка настоящим даром при раскрытии преступлений.
 
Неудачники, вперед!
 
Морк, разумеется, и работает с командой аутсайдеров: парализованный и озлобленный старый напарник Харди, сирийский беженец и новый напарник Акрам (Алексей Манвелов) с удивительными для его статуса и скромности боевыми навыками, и трепетный констебль Роуз Диксон (Леа Бирн), которая тоже почти успешно борется с внутренними демонами. Вместе они образуют группу травмированных людей, которых в полиции могли бы запросто списать со счетов, если бы у шотландского «главка» хватило бюджета нанять кого получше.

Но в этом и заключается их сила: статус аутсайдеров наделяет команду уникальными способностями к расследованию. Например, в одном из эпизодов они допрашивают парня с ментальной инвалидностью Уильяма Лингарда (Том Булпетт), брата пропавшей Мерритт. Уильям рисует мужчину в бейсболке с эмблемой в виде птицы — и это как раз то, что обычные следователи, вероятно, проигнорировали бы, поскольку рисунок не будет иметь юридической силы. Тот же подход мы видели, когда молодая мать отказалась от своих показаний. Другие полицейские считают такие улики бесполезными, Морк же уверен, что они представляют ценность для расследования. И в конечном итоге не ошибается.
 
А мне результат дороже ГОСТов!
 
Это демонстрирует фундаментальное различие в подходах копов с верхних этажей и команды из подвала: большинство полицейских сосредоточены на сборе доказательств и передаче дела в суд, в то время как Отдел нераскрытых дел может использовать любую зацепку, независимо от ее юридической значимости. Благодаря тому что команда восприняла рисунок Уильяма как часть следственной информации, она в итоге смогла обнаружить связь между логотипом с бакланом и предполагаемым преступником.
 
Исследования в области организационной психологии свидетельствуют, что социально изолированные группы с большей готовностью поднимают вопросы, которые могут быть табуированы для других людей из-за корпоративной политики или социальных норм. Отдел нераскрытых дел изучает версии, которые стандартный протокол бы не пропустил. Их изоляция становится преимуществом, позволяя вести расследования в обход формальностей.
 
Я не грущу, я думаю
 
«Отдел нераскрытых дел» — это не просто шоу, а настоящий мастер-класс о пользе психологического разнообразия в расследованиях. Полицейским управлениям в реальной жизни было бы полезно узнать, как люди с различными типами когнитивной обработки могут находить улики. Системный пессимизм, проявляющийся при депрессии, повышенная бдительность, характерная для людей с ПТСР, и способность распознавать тревожные паттерны — не просто нежелательные симптомы. Это инструменты, которые ждут своего применения.

Сериал словно выдвигает предположение, что психологически травмированные люди способны видеть факты, которые здоровые умы часто упускают из виду, и это подтверждается научными исследованиями. Это смелая идея: возможно, сломленные люди — именно те, кто нам нужен для раскрытия преступлений, разрушивших не одну жизнь?.. Как бы то ни было, «Отдел нераскрытых дел» доказывает, что при определенных обстоятельствах психологическая травма не делает людей жертвами, а помогает им развить новаторский подход.
 
Работа в команде? Не, не слышал
 
Вы когда-нибудь встречали настолько талантливого эксперта, который кажется жутко невыносимым, но при этом вам все равно захотелось бы его нанять? Морк как раз из таких, и работа Отдела нераскрытых дел построена на его невероятной непредсказуемости. Карл — ни разу не командный игрок, он тот, кто создает токсичную рабочую обстановку даже рядом с самыми милыми людьми. И его назначают руководителем целого отдела. Казалось бы, что может пойти не так?..

Мэттью Гуд играет так, будто жует жвачку с мышьяком. Его персонаж скорее треснет преступника по голове, чем заполнит нужные бумаги, он ненавидит бюрократию, но в нем чувствуется и простая человечность — все сцены с парализованным напарником в больнице раздирают душу в клочья. Звучит не очень логично, но так оно и есть. Сарказм Морка настолько острый, что вызывает раздражение, но и его ворчание и уныние — это то, что на поверхности. Иногда видна и уязвимость Карла, которая буквально кричит, что этот человек едва держится. Но на чем? Да на своей работе, и многие психологи подтвердят, что на коротких дистанциях работа действительно может заткнуть в сердце пару дыр и позволить проораться на подчиненных, которые, конечно, будут думать, что дело в них, а не в твоей боли.

Да, Морк не то чтобы создан для обнимашек. Но ему самому они явно не помешают. И создатели «Отдела нераскрытых дел» явно знают толк в том, как показать ту тонкую грань между протокольной поддержкой для галочки и теми самыми нужными словами. Словами или действиями, которые сковырнут эту броню, чтобы хоть на секунду показалось укрытое под ней так нервно бьющееся сердце.
 
Выздоравливай... Но не торопись
 
Расследование первого сезона похоже на маленькую матрешку: все начинается с исчезновения человека, а затем зацепки приводят к семейным тайнам, разложению системы и шокирующей жестокости. Ложные следы? Проложены мастерски. Финальный поворот сюжета? Стоит долгого ожидания. «Отдел нераскрытых дел» не просто бередит старые раны — он вскрывает их, а затем прижигает.

При этом визуально шоу довольно мрачное: туманные улицы, темные коридоры и приглушенная цветовая палитра — Эдинбург давненько в сериалах не представал таким зловеще прекрасным. А ведь этот город регулярно входит в топы лучших мест для туризма. Стало быть, что-то притягательное в нем все же есть — как и в мрачных ворчащих детективах с мерзким характером. И в отличие от реальной жизни, где каждому страдающему человеку мы от души желаем обрести здоровье и гармонию, Карлу Морку ко второму сезону шлем искренние пожелания оставаться собой.